В ноябре 2018 года грянул небывалый скандал. Китайский исследователь Ху Цзянькуй в интервью информационному агентству Associated Press заявил о рождении первых генетически спроектированных близнецов.

С помощью технологии CRISPR-Cas9 двум девочкам, получившим псевдонимы Лулу и Нана, была придана генетическая устойчивость к вирусу ВИЧ. После огласки поднялась мощная волна критики. Сам Ху Цзянькуй был приговорен к трем годам лишения свободы и оштрафован на три миллиона юаней. Но, несмотря на то что международное сообщество осудило эксперимент, поручиться, что он не будет повторен в том или ином виде, никто не может. Эта тема является предметом жарких этических дебатов во всем мире. Но как генетические манипуляции будут восприниматься в недалеком будущем? Может, подобная процедура станет такой же обычной, как прививка от столбняка? И что думают об этом представители поколения Next? Те самые, которые сейчас учатся в вузах, а лет через 20 будут определять картину нашего мира. Корреспондент «ЭК» решила задать казахстанским студентам, решившим посвятить свою жизнь медицине и науке, вопрос в лоб: а согласились бы они усовершенствовать своих будущих детей, если появится такая возможность?

Полина ЛЕН, будущий биолог:

– Если речь о моих личных интересах и намерениях, то ответ однозначный: нет. Но если это предполагает какую-то острую необходимость, то, скорее всего, да. Для начала мысль о том, чтобы сделать ребенка «сильным, умным, и красивым» с помощью генной инженерии, – это высшая степень легкомыслия. Во-первых, это невозможно, так как у нас нет отдельных генов, отвечающих за эти субъективные качества: их сотни, они работают сообща и подвергаются влиянию внешней среды. Изменить внешность теоретически возможно. Допустим даже, что это научатся делать без последствий для здоровья. Однако такое произвольное манипулирование природой человека – в дополнение к этической проблеме – может привести к дисбалансу в генофонде. Поэтому тоже не советую. Вырастить умного и сильного ребенка вам поможет воспитание, а красивым он у вас и так родится. Во-вторых, есть более важные сферы применения подобных технологий. Я считаю генное редактирование оправданным, если речь идет о врожденных заболеваниях. Не все болезни будут поддаваться такой терапии, но список тех, что мы сможем предотвратить, не маленький: некоторые виды рака, заболевания крови, слепота, ВИЧ, кистозный фиброз, мышечная дистрофия, болезнь Хантингтона и т. д.

Если говорить о редактировании генома в целом, то такие технологии есть, они используются, но пока что в других целях. Названия у них малоинформативные, вот некоторые примеры: CRISPR-Cas9, TALENs, ZFNs. Во многих странах эксперименты на эмбриональных клетках вообще запрещены законом. Поэтому даже предположить, когда эти методы станут безопасны и доступны для людей, сложно.

Женис ЖАМАШЕВ, будущий стоматолог:

– Однозначно да! Это позволило бы существенно сократить количество врожденных патологий у детей. Я, как будущий стоматолог, могу уверенно отметить, что такие патологии, как заячья губа и волчья пасть, совсем исчезнут, если появится возможность редактирования генов, не говоря уже о более серьезных патологиях не только челюстно-лицевой области, но и организма в целом.

Редактирование генов – это отличный инструмент, который поможет уменьшить количество врожденных болезней. Однако я считаю, что использовать редактирование генов для создания «сверхчеловека» – не самая лучшая идея. Могу предположить, что более глубокое вмешательство в геном человека и несоблюдение меры в этих процессах могут привести к серьезным последствиям. Да, медицина XXI века развивается семимильными шагами, каждый год делаются научные открытия, но все же есть вещи, которые нужно будет изучать еще долго. Учитывая все эти факты, мы должны очень осторожно относиться к редактированию генов, все должно быть в пределах разумного. Например, уже сейчас четверть человечества рождается без зачатков зубов мудрости (восьмых зубов). О чем это может говорить? Мы можем наглядно наблюдать процесс эволюции. Природа убирает лишнее и сама регулирует процессы естественного отбора.

Санжар САМБЕТ, врач-интерн:

– Я бы не согласился на редактирование генов своего ребенка в будущем. Гены, генетика, геном – это достаточно тонкие и сложные вещи. Вмешиваться в их структуру довольно непросто. По каким-то неведомым причинам их структура складывается так, как должно, это естественный «случайный» процесс. Любое вмешательство со стороны приведет к необратимым изменениям. Я знаю, что на сегодняшний день есть технологии анализа генов, то есть в процентном соотношении выявляют склонность ребенка к определенным сферам деятельности. К примеру: на 35% он музыкант, на 25% – строитель и так далее. Все это требует дальнейшего изучения.

Руслан АХМЕТОВ, будущий педиатр:

– Я согласен на редактирование генов ради предотвращения какой-либо болезни, которая могла бы помешать моему ребенку жить полноценной жизнью. Если есть возможность в случае обнаружения патологии предотвратить это, то я обеими руками за. Научный прогресс шагнул далеко вперед, поэтому, думаю, к тому моменту, когда я буду готов построить семью, медицинские технологии дойдут до совершенства в плане генной инженерии, если это можно так назвать.

Сейчас уже предотвращают многие пороки развития, предпосылки которых определяются на ранних этапах беременности. Просвещение людей в данном вопросе и консультация беременных женщин сыграли достаточно важную роль в продвижении этой идеи. Поэтому я считаю, что уже в пределах пяти следующих лет можно будет излечить любой порок развития.

Асель АНУАРБЕК, врач-интерн:

– Я не согласилась бы на редактирование генов своего ребенка в будущем, так как генная инженерия у нас еще не до конца развита. Любое вмешательство может привести к нежелательным и необратимым последствиям. Но я знаю о существовании определенного ДНК-теста, благодаря которому можно определять таланты и склонности ребенка.

Любовь ВАСИЛЕНКО, врач-интерн:

– Я согласилась бы на частичное редактирование, а именно удаление генов, отвечающих за передачу наследственных болезней. Думаю, что вмешиваться нужно с умом, потому что только недавно обсуждали этичность рождения детей с синдромом Дауна, умственно отсталых, да и в принципе с любыми патологиями, которые мешают нормальной жизнедеятельности и работоспособности человека. Для любого человека больной ребенок в какой-то момент становится обузой, а если еще и учесть тот факт, что люди смертны и наступает момент, когда некому за такими детьми присматривать, тогда возникает вопрос: не легче ли было изначально решить эту проблему, предотвратив такое развитие событий? Метод ЭКО позволяет проводить генетические тесты и выбирать самые жизнеспособные эмбрионы для подсадки.

Темирлан СЕЙТКАЛИ, будущий специалист по компьютерным технологиям:

– Я согласился бы на редактирование генов своего ребенка в будущем. Не хотелось бы, чтобы только из-за генов он страдал физическими/ментальными заболеваниями или изначально находился позади из-за «генетической» лотереи.

Уже существует инструмент редактирования генома CRISPR-Cas9. Но сложность заключается в том, что мы пока не знаем точно, какие гены за что отвечают и какие будут последствия от удаления или модифицирования тех или иных генов.

Арман ДУЙСЕНБАЕВ, будущий врач:

– Если быть кратким, то нет. Думаю, что сама технология по изменению генов живого эмбриона еще не развита на том уровне, чтобы ее можно было безопасно использовать. Но мне кажется, в обозримом будущем это станет мировым трендом. Рано или поздно в эти процессы вмешиваться будут. Говорили о первых успешных изменениях эмбрионов человека в Китае, но насколько это достоверная информация, я не уверен. В принципе, я не считаю это чем-то плохим, скорее, это будет просто данностью. Пользоваться этим или нет, будет зависеть только от вашего решения. Первое время данное медицинское вмешательство вряд ли будет дешевым, и позволить его себе смогут только богатые люди. К сожалению, как мы знаем из практики, это не приведет ни к чему хорошему. Социальное неравенство только увеличится, начнется новый неизведанный этап дискриминации, и, как следствие, это не приведет ни к чему хорошему. Конечно, все родители хотят, чтобы их ребенок был самым умным, красивым, спортивным и т. д. Но, чтобы все было честно, каждый должен иметь такую возможность.

Алина АЛИБЕКОВА, будущий врач:

– Однозначно нет. Я бы отказалась от редактирования генов своего ребенка. Создание «искусственного» ребенка с определенными внешними данными я считаю неприемлемым. Во-первых, есть вопросы к безопасности данного метода, последствия которого еще неизвестны. Технология недостаточно усовершенствована и нет доказательств, что вмешательство в геном человека не даст о себе знать через несколько лет. И это является самой большой опасностью. Во-вторых, есть ведь и этическая сторона проблемы. Редактирование генов ради достижения некого идеального образа приведет к тому, что будущее поколение потеряет индивидуальность.

Люди склонны переоценивать возможности науки ради кропотливой «заботы» о своих детях и забывают посмотреть на ситуацию их глазами. Выбирая по собственному желанию «генетический состав» ребенка, мы забираем у него право выбора. Да и для родителей не так уж важны интеллект и внешние данные ребенка, они любят его просто за то, что он есть.

Знаю, что сейчас проводятся исследования методов редактирования генома для устранения мутаций, вызывающих различные наследственные заболевания. Одной из таких технологий является CRISPR. Это биохимический метод, который позволяет направленно изменять структуру ДНК. Данная технология имеет терапевтическое направление, а создание детей с «улучшенными» данными – это лишь теория.

Айбек КАДЫРЖАНОВ, будущий врач:

– Редактирование генов/генома человека возможно на разных стадиях развития. Если подразумевается редактирование генома до рождения при отсутствии болезней для совершенствования каких-либо умственных и физических навыков, изменения цвета глаз, кожи, роста, то это влечет за собой определенные риски. На данный момент эта процедура недостаточно безопасна и эффективна. Я против повсеместного использования в будущем данной технологии и на своем ребенке тоже. Но если редактирование генома производится для лечения заболеваний, не поддающихся консервативному лечению в постнатальном периоде на соматических клетках, и, соответственно, ДНК-модификации не будут наследоваться, и если это будет единственным методом для коррекции состояния моего ребенка, то однозначно да.

Как бы банально это ни звучало, но вмешиваться в геном человека небезопасно, неизвестно, к каким биологическим последствиям может привести модификация наследуемой ДНК для человечества. Это может привести к расслоению общества на подвиды, социальной дискриминации и другим результатам, которые мы пока не в состоянии предсказать.

Тахмина УСЕНОВА, будущий педиатр:

– Сложно ответить однозначно. С одной стороны – да, ведь любой родитель хочет, чтобы его ребенок родился без патологий, абсолютно здоровым. А с другой стороны – нет. Так как никто не дает гарантий, что не возникнет новых мутаций, помимо тех, которые подвергаются «лечению».

Вмешиваться или нет – это вопрос этики. Почему бы не облегчить горе родителей и не «сделать» из больного эмбриона здорового. Однако также будут и люди, которые захотят ребенка определенного пола, чтобы у него был определенный цвет волос и глаз. Это тоже показания к редактированию генов? Следует ли дать возможность изменять геном детей всем желающим? Это крайне непростой вопрос.

Еркежан СЕЙТТАНОВА, будущий врач:

– Я бы не согласилась редактировать гены своего ребенка. Во-первых, я считаю, что производство «дизайнерских» детей не соответствует нормам этики и в особенности религии. Развитие науки, медицины, новые открытия и технологии не перестают меня удивлять. И я рада, что человечество развивается в нужном направлении. Однако вмешательство в то, что было создано природой, лично для меня неприемлемо. Я не хочу собирать своих детей, как конструктор, придумывать дизайн «красивого, здорового, идеального» ребенка. Я верю, что при правильном воспитании ребенок самостоятельно вырастет достойным человеком.

Есть мнение, что редактирование генов может избавить ребенка от различных наследственных заболеваний. Это круто! Однако я все же считаю, что если ребенок родится нездоровым (тьфу-тьфу-тьфу), то я лучше буду всеми силами стараться вылечить его. Это лучше, чем каждый день смотреть на «ГМО», который я сделала своими руками. А если наука будет на таком уровне, что сможет создать «ребенка мечты», то, думаю, она сможет придумать лекарство от рака и других тяжелых заболеваний. А это гораздо важнее.

Азамат САЛЫКБАЕВ, будущий врач:

– Я бы согласился, но подобное моделирование может быть допустимым лишь по необходимости, при наличии у ребенка проблем со здоровьем. Это позволит избежать и исправить врожденные болезни и предрасположенности к патологиям. Считаю недопустимым злоупотреблять этим в целях получения явного преимущества в личных интересах. Нельзя создавать гениев, моделей и так далее. В таком случае есть вероятность того, что к детям во многих семьях будут относиться как к какому-то бизнес-проекту. А как же любовь? По-моему, генное моделирование должно применяться исключительно в лечебных целях.

Кумисай ТУРЖАН, будущий врач:

– Я бы не согласилась менять гены своего ребенка. Потому что мой ребенок – отдельная личность, который достоин уважения и того, чтобы с его мнением считались. Я буду любить его таким, какой он есть. Если я поменяю его гены, это покажет, что я недостаточно люблю его. Я считаю, что это крайне опасно и для личности, и для здоровья. Возможно, если он узнает, что его гены были отредактированы, у него появятся какие-то комплексы или психологические травмы. А то, что заложено природой, что предопределено, изменить невозможно. В этом и заключается сила природы: каждый человек рождается с уникальным генотипом, не похожим на других.

Равиль ГИЗАТУЛЛИН, будущий врач:

– Да, я бы согласился на редактирование генов своего ребенка, но только при условии, что это абсолютно безопасно и не приведет к заболеваниям вроде синдрома Дауна, дистрофиям и так далее. Я бы сделал этот выбор, во-первых, в целях защиты ребенка от вероятных генетических болезней. Я сам имею предрасположенность к язве желудка, у отца это было и у меня может быть. Во-вторых, я не считаю, что это отдаляет родителя от ребенка. Суть в том, что ребенок в любом случае не имеет полного набора моих генов, но имеет рекомбинацию моей половины. Изменение одного, двух, даже сотни генов вряд ли будет столь решающим. Тем более если это обеспечит комфортную жизнь ребенку, то почему бы и нет? Родители всегда хотят облегчить жизнь своим детям, а это лишь метод.

Опасность данного вмешательства зависит от уровня технологий и наших познаний о генах, так как если один из измененных генов влияет, например, на p53, то получится, что я обрек ребенка на рак. Тем не менее уже реализован Human Genom Project, картирование нашего генома уже осуществили, и, я считаю, необходимо развитие технологий в данной области.

Способ точного структурированного редактирования пока вряд ли существует. На память приходит только CRISPR-Cas9, но этот метод только тестируется для лечения онкобольных и имеет мало общего с этими вопросами. Более того, даже если данные технологии будут разработаны, то комитеты биоэтики будут с большой осторожностью принимать их.

Азат БОЛАТОВ, будущий врач:

– Есть несколько причин, почему бы я не согласился на редактирование генов своего ребенка. В этом случае нарушается социальная справедливость, в будущем из-за этого может возникнуть дискриминация по генетическим признакам. Несмотря на то что наука очень быстро движется вперед, я считаю, что редактирование генома еще «сырое». Неизвестно, какие побочные эффекты это может вызвать. Есть гены, которые отвечают одновременно за несколько разных признаков, при этом до конца не выяснены все кодируемые признаки генов.

Асем КАЛДЫБАЙ, будущий врач:

– Думаю, все-таки нет. Раз ты родился таким, как есть, это не случайность. Значит, так надо было. Что естественно, то небезобразно. А если хочется изменений, нужно достигать всего своими силами. С другой стороны, редактирование генома можно применять, чтобы остановить различные болезни. Опасность кроется в том, что люди могут попытаться достичь бессмертия и все станут одинаковые.

Амина ВАЛИЕВА, будущий врач:

– Звучит многообещающе, но лично я бы не согласилась. Это ведь прямое воздействие на геном человека, и дальше этот ребенок будет продолжать жить наряду с другими представителями вида Homo Sapiens. Значит, в далеком будущем таких, как мы, уже не будет, геном будет полностью перестроен. Да, бесспорно, это может помочь уменьшить количество детей с наследственными заболеваниями. Но это не дает 100-процентной, нет, даже 50-процентной гарантии, что ребенок с запрограммированными генами будет здоров. Научных доказательств и практических примеров – ничтожное количество. К тому же использование технологии модификации и изменение качеств человека может иметь неизвестные последствия для общества в будущем.

Я знаю лишь об опыте изменения генов двух эмбрионов в Китае. Родившихся детей звали Лулу и Нана. Но, судя по новостям и статьям, многие документы и результаты этой работы были сфабрикованы, а самих детей на публике никто не видел.

Томирис МЕРГАЛИ, будущий врач:

– Нет, так как это еще невозможно. Но даже если бы была такая возможность, то не согласилась бы. Во-первых, это нарушает правило естественного отбора. Во-вторых, при редактировании могут быть ошибки, которые приведут к разным патологиям. В-третьих, даже если отредактировать гены, сделав эмбрион идеальным, то в будущем, когда человек вырастет, реализация потенциала этих генов будет зависеть от него самого и общества. Тогда зачем что-то редактировать?

Автор: Мария ГАЛУШКО
Источник: «Экспресс-К»