Прощайте, мамины булочки!

Был вторник, 2 марта. В тот день Вале исполнилось 13 лет. И случилось то, о чем они с сестренкой мечтали долгими ночами, засыпая на мокрых от слез подушках: к ним приехали мама и папа. Взрослые сказали: «Сейчас мы все вместе поедем домой». И все было как тогда, шесть лет назад, когда они бежали наперегонки по длинному детдомовскому коридору навстречу своему счастью, большому-пребольшому, а уместившемуся всего лишь в трех словах: «мама», «папа», «дом».

И все это у них было целых шесть лет: мама, папа, дом. Были еще в этом доме кошки и книжки. К чтению пристрастили опекуны. У них имелась целая библиотека, и Валя с Гелей ее прямо-таки поглощали. Учились они на пятерки, да еще участвовали в разных конкурсах, завоевывая награды. А как здорово было заниматься рукоделием и танцевать гопса-польку в немецком обществе! Руководил каратауским немецким обществом их папа Валерий Рихтер – самый замечательный папа на свете! А мама была спец по пирожкам и булочкам – самым вкусным в мире булочкам! И жить у мамы Наташи и папы Валеры было хорошо и радостно. И все реже вспоминалась другая мама – из далекого-далекого прошлого, от которой всегда пахло водкой и которая их постоянно била, била, била…

А потом в семью пришел их брат Данил. Братишка был смышленый, но задиристый, и потому не всегда они с ним ладили. Сидеть за учебниками братик не привык, ему больше нравилась улица, пропадать на ней он мог часами, чем сильно расстраивал папу и маму.

Однажды Данил выпал из окна. Сломал ногу, его увезли в больницу. А потом… пришли дяди и тети и сказали, что их всех троих забирают в какой-то центр. В «центр» возвращаться не хотелось, девчонки знали, что это просто детдом. Они плакали, просили оставить их у мамы с папой… Но на улице уже сигналила машина. Строгие тети подтолкнули их к выходу и... прощайте, мамины булочки и пирожки, прощайте и вы, усатые милашки Кузьма и Бэсси – впереди длинные коридоры казенного дома.

В августе прошлого года сестер Валентину и Ангелину 12 и 11 лет и их девятилетнего брата Данила временно изъяли у опекунов Наталии и Валерия Рихтеров в связи с досудебным расследованием по факту падения из окна Данила. Об этой истории тогда трубили информагентства и некоторые блогеры, которые для поднятия своих рейтингов снабдили эту историю душераздирающими «подробностями» из мира фантазий: дескать, «злодеи опекуны морили голодом и «мучили» детей, оттого ребенок и «сбежал» через окно… В Таласском районном отделе полиции проверили все версии случившегося, притом столь тщательно, что даже продлили сроки следствия. Но ничего из того, чем был напичкан Интернет, не подтвердилось. Уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

Под дулом справки

И вот здесь бы поставить точку, извиниться перед супругами и вернуть детей в семью. Но тут начинают происходить весьма странные и непонятные события.

Начались они с того, что в интернет-пространство была вброшена очередная сплетня: дескать, у Валерия Рихтера психический диагноз. Сплетня вылезла на одном из форумов Дины Тансари, позиционирующей себя защитницей несчастных женщин и детей, окруженных плотным кольцом мужей-тиранов, насильников и педофилов. Надо сказать, всем известная Тансари изначально заняла позицию «изверги и тираны» относительно семьи Рихтер и не свернула с проторенного пути, несмотря ни на какие доводы противоположного толка. Когда в Каратау, куда правозащитница не поленилась приехать, со стороны госорганов ей было предложено зайти к Рихтером, посмотреть на условия проживания детей, поговорить с сестрами, Дина надменно отвергла это предложение. И то правда: зачем выслушивать аргументы, не стыкующиеся с уже запущенной легендой…

Идем дальше. На форуме Дина Тансари предложила журналистам «проверить» версию о психической болезни Валерия Рихтера. Ничего себе предложеньице! А как насчет врачебной тайны, неприкосновенности частной жизни и защиты персональных данных? Или для госпожи Тансари законодательство Казахстана, базирующееся на общемировых правовых нормах, пустой звук? Так вот, поскольку никто из журналистской братии не собирался нарушать закон, она и ее команда решили пойти другим путем. У жительницы Тараза Натальи Ульяновой, сыгравшей в этой истории не последнюю роль, – именно она раздула из досадного случая выпадения ребенка из окна катастрофу вселенского масштаба, – есть адвокат, защищающая ее интересы по какому-то уголовному делу, где гражданка Ульянова является потерпевшей. Этого адвоката Светлану Васильеву и решено было использовать в добыче компромата на Рихтера. Почему я употребляю слово «компромат»? Сейчас поймете. Итак, Васильева, не имеющая к этой истории ни малейшего отношения, по просьбе заинтересованных лиц делает запрос в жамбылский облпсихдиспансер: состоит ли там на учете гражданин Рихтер? Руководитель медучреждения закрытого профиля (а ну, попробуйте-ка получить оттуда какую-либо информацию!) с готовностью отвечает: да, таковой в 1984 году находился на консультативном наблюдении с диагнозом олигофрения в степени умеренно-выраженной дебильности неясного генезиса. А в 2011 году «был с наблюдения снят в связи с переездом на ПМЖ в Россию».

Справка по меньшей мере странная. Как известно, олигофрения – заболевание врожденное, откуда она взялась у взрослого человека (Валерию в тот момент было 22 года), который никогда никуда не уезжал из Казахстана? Да и не похож Рихтер на олигофрена. Все, кто его знает – товарищи по работе, коллеги по немецкому обществу и Ассамблее народа Казахстана, соседи, – отзываются о нем как о толковом работнике, думающем, рассудительном человеке. Ну сами посудите: стал бы первый президент Казахстана награждать почетной грамотой за вклад в межнациональное согласие человека с серьезными умственными отклонениями? Кстати, сам Валерий Рихтер больше чем кто-либо удивлен наличием такой справки, считает, что здесь какая-то ошибка, и уже подал в суд на облпсихдиспансер. Но это случилось позже, а в тот момент, когда адвокат Васильева раздобыла эту справку нелигитимным способом (за что позже и получила дисциплинарное взыскание дискомиссии при Жамбылской областной коллегии адвокатов), Валерий Рихтер ничего о ней не знал.

Дальше эта сомнительная справка, пущенная в ход якобы с целью заботы о детях, а на самом деле – нагадить Рихтерам, которые уже стали мишенью для клеветы и оскорблений в «Фейсбуке», – летит к прокурору района с посылом: сигнализируем, примите меры! Что делает прокурор Таласского района Нуржан Адилов? Наверное, думаете, начинает разбираться в ситуации: назначает проверку, беседует с родителями, опрашивает детей, то есть пытается установить истину в столь щепетильном деле, где затронуты интересы несовершеннолетних? Ну и зря вы так думаете. Господин Адилов не стал всем этим заморачиваться – просто взял да и внес протест на постановление акима Таласского района от 22 января 2018 года, согласно которому устанавливалось опекунство над Валентиной, Ангелиной и Данилом. И неважно, что дети, столько лет прожившие в тепле домашнего очага под крылышком опекунов, к которым они прикипели, которых называют мамой и папой, вновь возвращаются в казенный дом, что для них это тяжелейшая душевная травма… Детские слезы – какие пустяки для озабоченного высоким государственным надзором правоохранителя. Мотивировка протеста – психическое заболевание опекуна. Только если бы Нуржан Адилов внимательно прочитал документы, то увидел бы, что официальный опекун вообще-то Наталья Рихтер, которая не имеет никаких противопоказаний для опеки над детьми. И снятие с нее опекунства является прямым нарушением ее прав.

Но будем считать, что об этом Нуржан Адилов «как-то не подумал». Свой протест (кстати, рекомендательного характера) он направил акиму Таласского района Бахыту Казанбасову. Здесь был еще шанс, что аким и органы опеки разберутся и примут взвешенное решение в интересах несовершеннолетних. Но… районные чиновники тоже не стали тратить время на каких-то детей. Ребятишек даже не спросили, с кем они хотят жить! Аким своим новым постановлением от 5 ноября 2020 года отменил прежнее. С этого момента Рихтер Наталья перестала быть опекуном. А Валя, Геля и Данил были направлены в Центр поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. То есть по существу – в детдом.

Истина в суде

И тогда Рихтеры решили бороться за детей. Они обратились в суд.

– У меня все время перед глазами стояла сцена, когда девочек забирали от нас, – рассказывает Наталья. – Нам не разрешили даже обняться. Девчонки смотрели на нас такими глазами, полными слез… И мы с мужем поняли, что не можем разрушить надежды наших детей. Да, за шесть лет они стали нашими, родными – пусть не по крови, но по душам. Видя, как мы переживаем, Валя, старшая, сказала: «Мама, папа, чтобы суд не решил, даже если нас оставят в детдоме, как только нам исполнится 18 лет, мы все равно к вам вернемся».

– А мы готовы вас ждать хоть до самой смерти! – ответила Наталья.

К счастью, этого делать не пришлось. В специализированном межрайонном суде по делам несовершеннолетних стали разбираться в ситуации, и произошло неожиданное. Ответчики – аким Таласского района и отдел образования райакимата в лице своих представителей – на процессе вдруг поняли, что натворили, и пожелали исправить ошибку. 25 февраля, пока суд еще шел, они созвали комиссию по опеке и попечительству и приняли протокольное решение о возврате в семью Рихтеров Валентины и Ангелины. А Данила решено было пока оставить в центре для дальнейшей реабилитации.

Хорошо, когда ошибки признаются и исправляются. Жаль, что это происходит только после того, как выясняется, что в протоколе таласской комиссии, принявшей октябрьское решение об изъятии детей у опекунов, имеются поддельные подписи.

В общем, после того как таласские чиновники встали на путь исправления и Наталья Рихтер отказалась от исковых требований, судье Тахмине Султановой оставалось лишь вынести определение о прекращении производства по делу.

Но судья вынесла еще и частное определение. Причем очень обстоятельное и проливающее свет на многие вещи, кажущиеся непонятными со стороны.

В определении было подчеркнуто, что при отобрании у опекунов детей, которым на тот момент было 12, 11 и 10 лет, «беседа с ними не проводилась и их мнения не выяснялись». То есть девчонок выдернули из семьи вопреки их желанию. Поэтому стоит ли удивляться, что судебный психолог отметил «пониженное настроение и неудовлетворительное эмоциональное состояние» у Валентины и Ангелины. «Отношение к опекунам у девочек положительное, желают к ним скорее вернуться. Охарактеризовали Рихтеров как ответственных и справедливых людей, считают, что в центре они находятся по вине брата Данила». У Данила в отличие от сестер на момент психологического исследования не проявилась большая привязанность к опекунам, отношение к ним психолог обозначил как «нейтральное». Но вот что примечательно: мальчик признался психологу, что в Центре поддержки детей его систематически посещает «тетя Наташа». Надо же, как интересно: посещать в центре всех троих ребят было запрещено кому бы то ни было. А вот тетя Наташа (так Данил называет Наталью Ульянову), видимо, все-таки посещала, а потом хвасталась общением с ребенком в соцсетях. Причем даже директор центра о ее визитах не знала. Вот и объяснение тому, почему Данил в то время прохладно относился к опекунам. Что не ускользнуло от внимания судьи. «Суд пришел к выводу, что Данилу необходима реабилитация, так как за время нахождения в центре администрация учреждения на фоне отобрания детей от опекунов допустила его общение с матерью и третьими лицами. Тогда как решением суда от 13 октября 2014 г. Шрейбер Е. П. была лишена родительских прав из-за употребления наркотических средств, злоупотребления спиртными напитками, жестокого обращения со своими детьми. То есть на отношение Данила к опекуну повлияло внешнее воздействие, а отобрание из семьи, отсутствие психологической работы усугубило отторжение от опекуна, что негативно сказалось на общем состоянии ребенка».

Суд рекомендовал управлению образования Жамбылской области «обратить внимание на нарушения прав несовершеннолетних детей, на имеющиеся недостатки в работе органа опеки и попечительства Таласского района». А также провести коррекционную и реабилитационную работу с Данилом, оградив его от отрицательного воздействия лиц, принижающих авторитет опекуна. Да и в целом оказать психологическую помощь семье.

После вступления судебного акта в законную силу я встретилась с судьей Тахминой Султановой и попросила прокомментировать итоги процесса.

– Когда обжалуются акты государственных органов, суд обязательно обращает внимание на то, каким образом этот акт выносился, была ли соблюдена процедура, – сказала она. – В ходе судебного разбирательства выяснилось, что дети не опрашивались на предмет того, с кем бы они хотели жить.

– Насколько мне известно, выяснилось и то, что в протоколе стояла какая-то непонятная подпись, а один из членов комиссии вообще не подписывал протокол. Это-то, наверное, и повлияло главным образом на то, что органы опеки помчались во весь опор исправлять свои ошибки?

– Здесь, я думаю, главную роль сыграло мнение детей. Когда ответчики ознакомились с заключением судебного психолога, ситуация стала для них абсолютно ясная: девочки тяжело переживают разлуку с опекунами, а по мальчику картина смазанная, мнение у него постоянно меняется. Хочу подчеркнуть, что психологическое исследование проводилось очень тщательно, психолог дважды работал с детьми. И суд даже не стал опрашивать их в судебном заседании, чтобы не причинить лишнюю боль. Дети и так травмированы изъятием их из семьи, причем все трое.

– Эта история бурно обсуждалась в соцсетях. Причем комментаторы, характеризуя опекунов, не стеснялись в выражениях и особенно возмущались тем, что детей отдали чужим людям при живой матери и наличии других родственников.

– Мать в то время употребляла наркотики, занималась кражами, а родительских прав была лишена за истязания детей. Впрочем, нынешние органы опеки готовы были рассмотреть ее кандидатуру хотя бы для последующего общения с детьми. Но ведь с ней категорически не желали общаться ее дочери, да и сама она так и не подала документы на восстановление в родительских правах. Как ни разу не обратились официально в органы опеки и другие родственники.

– Видимо, так им были нужны эти дети...

– Что касается публикаций в соцсетях, то я их читала и видела, как вся эта лавина комментариев нарастала, но не чистым снегом, а грязным комом. Удивительно, что люди, некоторые с педагогическим образованием, позволяли себе оскорбительные высказывания, безапелляционные суждения, не задумываясь, как все это отразится на детях, которые, возможно, будут читать весь этот негатив… Мое глубокое убеждение: не должна жизнь ребенка быть темой обсуждения в соцсетях. Недопустимо обсуждать и осуждать и близких детям людей, в том числе приемных родителей, опекунов.

– Комментаторы, очевидно, считали, что таким образом защищают права детей.

– Одновременно их нарушая! Кстати, чтобы исключить новую волну слухов и домыслов, замечу, что в рамках процесса в отношении Валерия Рихтера была проведена судебная психолого-психиатрическая экспертиза. И допрошенный в суде эксперт-психиатр показала, что Валерию Романовичу доверить детей можно.

Как часто в наших журналистских расследованиях звучит фраза: «Суд поставил точку в этой истории…». Хочется, чтобы так было и на этот раз. Но «новая волна» с грязной пеной в «Фейсбуке» уже поднялась, и те же самые персоны с какой-то маниакальной настойчивостью перемывают Рихтерам косточки, призывая госорганы в очередной раз их «проверить», «обследовать», «поставить на учет», нисколько не задумываясь, а что же будет после этого с детьми.

Жизнь – штука полосатая. Пока я готовила эту статью, случилось два события: печальное и радостное. Начнем с грустного. 2 марта, в день, когда Вале исполнилось 13 лет и когда сестры вернулись из Центра поддержки детей к опекунам, умерла их биологическая мама Евгения. Хоть и плохая она была мать, а все равно ведь жалко, когда человек умирает.

А вот и хорошая новость. О ней сообщила по телефону секретарь комиссии по делам несовершеннолетних акимата Жамбылской области Бахыт Жаксылыкова:

– В нашей комиссии и в областном управлении образования очень рады, что девочки вернулись в семью. Они такие довольные, сразу окунулись в учебу и в общественные дела. Я уверена, что у Рихтеров им будет комфортно и они получат достойное воспитание. И раскрою вам секрет: Данил сейчас тоже очень хочет вернуться к Рихтерам. Другие варианты даже не рассматривает. Звонит опекунам: «Когда вы меня заберете домой?». Как только не стало внешнего негативного воздействия на него чужих людей, ребенок успокоился, и его внутренний мир снова обрел целостность и гармонию. И пусть теперь так будет всегда.

Автор: Галина ВЫБОРНОВА
Источник: «Экспресс-К»