Администратор начал свою речь с обращения к суду:

— Ваша честь, разрешите обратиться. Я же клятву дал и сказал, что не буду давать ложных показаний. В связи с тем, что прошло уже около семи-восьми месяцев после данного происшествия, плюс это была большая психологическая травма, и мне пришлось обращаться за помощью к психологу, чтобы забыть этот момент. Чтобы не вводить в заблуждение ни следствие, ни суд, я бы хотел остаться при своих первых показаниях, которые я тогда давал. Потому что сейчас точечной картины данного происшествия я не смогу вам дать, по-человечески, правду говорю. Тогда я мог все изъяснить, потому что это только произошло, сейчас, в связи с тем, что я уже плохо помню данные события, могу ввести в заблуждение суд.

С его слов, он работал в караоке-баре «Рахат-Лукум» на должности администратора-управляющего. С одним из подсудимых, который представился Халибом, администратор встречался за две недели до убийства. Тот приходил осматривать кухню как шашлычник, по приглашению покойного. Тогда он увидел подсудимого впервые, но знал, что тот ранее уже работал также шашлычником в ресторане «Гюльчатай».

После мужчина рассказал о том дне, когда произошло убийство:

— Какого числа — не помню. В день убийства я вернулся с закупа, ездил на рынок покупать продовольствие на кухню и бар, с закупа всегда поздно возвращаешься — к 3-4 часам. Они сидели у нас в летнике, насколько я помню, с ними еще «жарщик» мальчишка сидел, его имени не помню сейчас, они беседовали вместе, я их не узнал издалека, был уставший. Они меня подозвали, и у нас началась беседа. Они хотели устроиться к нам на работу. Человек, который называл себя Халибом, хотел работать у нас шашлычником и говорил, что хочет быть кем-то вроде бригадира цеха по кухне. Второй человек молчал, за него все говорил Халиб. Он говорил, что это его люди, в его подчинении, что будут работать так, как он им скажет. Я сказал, что вопросы по работе решает Мухангалиев, ныне покойный. Позвонил шефу и передал им трубку. Потом меня позвала барменша Камила, и я ушел, не слышал разговор по телефону. После вернулся, забрал телефон. Эти люди собирались в мечеть, чтобы совершить молитву. Вот что я помню с этой встречи.

На вопрос прокурора, слышал ли он разговор, когда вернулся за телефоном, свидетель сказал: «Разговор — нет, но я, насколько помню, там была одна фраза, заранее извиняюсь, но я лишь цитирую слова и попробую сказать в более мягкой форме. Халиб выразился фразой: «Опять он свою херню начал гнать».

В тот день Мухангалиев пришел в ресторан «Рахат-Лукум» ближе вечеру. Занял крайний столик у окна и попросил принести чай. Подсудимые, со слов свидетеля, зашли не через летник, а сразу в зал караоке.

— На тот момент у нас шел поток людей, присутствовать при их разговоре я не мог, должен был контролировать официантов и прочее. У них была беседа, они сидели за крайним столом возле окна. В летнике было много людей, но я решил зайти в караоке, не помню уже, почему, когда я зашел, то увидел, как Кожантаев нанес удар в шею Мухангалиеву. Непонятно, из-за чего, потому что разговора я не слышал. В этот момент я пытался вмешаться, но меня остановил инстинкт самосохранения, человеческий страх. Кожантаев приказал Амангельды держать меня — бывает же, когда человеку приказывают, и он делает. Он сказал: «Задержи его, мы еще за ним вернемся». Все было, как в тумане. Кожантаев ножом резал шефа, и тот выпрыгнул в окно. Они забрали свои вещи со стола и побежали за ним. Последнее, что я помню, — взглянул в окно — они вдвоем его добивали. После мы вызвали полицию.

По словам свидетеля, Кожантаев наносил удары без разбора, во все тело. Как выразился администратор: «У него глаза горели, были красные, было видно, что он пришел с большой ненавистью».

— Видно же, когда люди спонтанно в драке сцепились и начинают резать, и когда человек подготовлен и приходит, чтобы убивать. Понимаешь, когда это происходит случайно, и когда нацеленно, и в тот момент это было нацеленно. Он наносил удары выше талии, но ниже шеи, в грудь и бока, — вспоминает администратор.

Также, с его слов, за почти полгода работы он знал, что покойный Мухангалиев никогда не лезет в дела ресторана, не делает расчеты. Этим всем занимался он сам, другие администраторы и жена шефа. Он также был уверен, что покойный не имел связи с барменами или официантами, все указания давались лично ему или его жене.

— У него даже бесед никаких не было с персоналом. Они только здоровались,- рассказывает администратор.

На вопрос адвоката Кожантаева, на каком расстоянии находился администратор, чтобы разглядеть красные глаза, и какая в заведении была освещенность, администратор ответил, что у него отличное зрение.

— Я служил в армии, был снайпером, зрение у меня хорошее, сейчас, когда я за компьютером работаю, оно начало падать, тогда было отличное зрение, и весь коллектив это знал, — ответил он.

Супруга Еркина Мухангалиева также выступила в качестве свидетеля. Своего супруга она знает с 2006 года. В браке с ним не состояла, но у супругов трое несовершеннолетних детей. В гражданском браке — с 2007 года. В год знакомства она начинала работать в кафе своего супруга в качестве официантки и как работник не имела к своему супругу никаких претензий. В день смерти она была в ресторане «Махаббат», в котором была свадьба. Ей в этот злополучный день позвонил администратор и сообщил о случившемся. Как только она приехала в «Рахат-Лукум», администратор подвел ее к телу мужа, лежавшему на асфальте.

— Он лежал весь в крови. В области лица были множественные проколы. Я села рядом и ждала карету «скорой помощи». До последнего думала, что ему можно помочь, но приехавшая «скорая» констатировала смерть. Они никакого шанса ему не дали на жизнь. Мои дети узнали о смерти отца из соцсетей. Пятнадцатилетний сын позвонил и спросил: «Мам, нашего папу убили?». Приехала полиция, спрашивала, знаю ли я того, кто это сделал. Мы позвонили администратору, где работал Руслан, и та сказала, что он отпросился, сказав, что у его супруги начались роды, — рассказала она.

В тот день, по словам жены покойного бизнесмена, ее супруг поехал в парк с четырехлетней дочерью.

Руслана Кожантаева супруга Мухангалиева знает с 2019 года, с тех пор, как он начал работать в ресторане шашлычником. Мухангалиев, по ее словам, всегда хорошо относился к Кожантаеву и даже выделял его как очень хорошего шашлычника, работа которого всегда была востребована. Всегда помогал ему, шел навстречу. Кожантаев работал в течение 2019 года, в 2020 году ресторан закрылся на период карантина. В 2021 году он продолжил работать с ними до декабря месяца, и ушел под Новый год. Задержек никогда по зарплате не было.

— Кожантаев получал деньги ежедневно после смены в размере от 13 до 15 тысяч тенге (напомним, что другому своему шашлычнику в «Рахат-Лукуме» хозяева платили 5 тысяч тенге – прим. автора). В месяц выходило примерно 400 тысяч тенге. Кроме него, никто не получал такую зарплату. Такую сумму ему платили только потому, что Мухангалиев очень ценил его работу. Шашлыки пользовались спросом. Поэтому каждый раз поднимал ему зарплату. Зарплату поднять просил и сам Кожантаев. Для шашлычника это очень большие деньги, но мой супруг соглашался. Для других работников он не просил поднять оплату, — ответила супруга покойного.

По словам жены покойного бизнесмена, у Кожантаева всегда были условия для комфортной работы. В подвале ресторан «Гюльчатай» у него даже была своя комната для чтения намаза. Также, по ее словам, Кожантаев занимал в долг 50 тысяч тенге, и когда ресторатор попросил вернуть долг, Кожантаев ответил: «Это Всевышний помог мне через тебя», и долг свой не собирался отдавать. Эти слова сильно возмутили подсудимого Кожантаева, и тот, нарушив правила суда, выразил протест такому заявлению.

— Она придумала все это. Я никогда не позволю себе унижаться так перед человеком и спрашивать жалкие 50 тысяч тенге, — высказался Кожантаев, за что тут же получил замечание от судьи.

Мирослава ШОНАЛОВА
Источник: «Надежда»